Fai bei sogni

[sobolevtallinn]

тупость фильма «Приятных снов» беспрецедентна даже для Марко Беллоккьо, хотя у нее в данном конкретном случае имеется серьезное смягчающее обстоятельство: это кино – экранизация автобиографического романа знаменитого итальянского спортивного журналиста; мои наблюдения за жизнью стали в последнее время свидетельствовать в пользу того, что кретинизм, отличающих занятых в этой профессии человеческих самцов, превосходит даже тот, что свойственен, скажем, водителям автобусов (и чуть ли не вплотную приближается к тому, что присущ «ведущим свадеб и торжеств»), так что я очень склонен предполагать, что Марко Беллоккьо не мог дополнительно усугубить дебилизм литературного сырья, с которым он взялся работать. Вплоть до своих чуть ли не сорока пяти лет этот журналист в фильме мается от того, что не в состоянии разгадать загадку смерти своей матери, которая, согласно официальной семейной версии, умерла от сердечного приступа, когда ему было девять лет, и вот вдруг в эти почти сорок пять его осеняет, что эта версия сфальсифицирована; в конце фильма он яростно призывает свою крестную к ответу, чтобы та поведала ему истинные обстоятельства того, как умерла его мать. Крестная и не думает отпираться и говорит ему все, как есть (было); потрясенный журналист оказывается раздавлен нахлынувшими на него эмоциями, поскольку открывшаяся ему правда как бы разрушает тот миф о его «особой связи» с матерью, в котором он черпал всю свою сознательную жизнь необходимые для нее силы. Проблема, однако, в том, что никакой тайны в смерти матери журналиста не было и он, повзрослев, не имел ни единого шанса не узнать о том, как она на самом деле выглядела; мало того, что труп выбросившейся из окна несчастной видели все соседи, так еще об этом самоубийстве на следующий день после него красочно написали газеты. Всем, кто знал мать журналиста, прекрасно известно, что с ней случилось, и только журналист умудрился три с лишним десятилетия оставаться насчет этого в неведении; в общем, это кино опять дало мне повод вспомнить о голливудских – снятых по мотивам комиксов – фильмах о супергероях, на лицах которых во время их героических мироспасительных миссий присутствует лишь узенькая полосочка с прорезью для глаз, но которых в этом образе отчего-то оказываются не в состоянии узнать ни родственники, ни друзья, ни коллеги. Впрочем, для фильма «Приятных снов» особенно печальным оказывается то, что он оказывается подобен фильмам о супергероях в части противоречия не только здравому смыслу, но и хорошему вкусу; история осиротелости футбольного репортера и аналитика в драматургическом смысле настолько же ущербна, как и какого-нибудь Питера-спайдермена-Паркера, но кормить ей здесь пытаются отнюдь не как современной сказкой детей, а как «универсальной притчей» взрослых. Между прочим, именно итальянский режиссер может служить для современного кинематографа олицетворением ситуации, в которой человек, чьи воображение, вкус и сентиментальность имеют калибр, не пригодный ни на что большее, чем мыльные оперы, имеет при этом амбиции проводить свой продукт по ранжиру самого «высокого искусства» и пытаться бронировать себе с ним апартаменты в вечности; должен констатировать, что спортивный журналист, пожалуй, оказался для Марко Беллоккьо тем союзником, что позволил ему в таком качестве выглядеть еще более уебищно, чем Нанни Моретти. Однако я никак не могу оставить в стороне ту данность, что если Моретти-то просто уродился таким мудаком, чьи слезоточивые истории способны растрогать и впечатлить только совсем уж записных неудомков, то Беллоккьо начал свою режиссерскую карьеру абсолютным гением; я и сейчас думаю, что при всей архисложности задачи выделить самый великий итальянский фильм всех времен, выбор в пользу «I pugni in tasca» будет, вероятно, ее самым правильным решением. Тем непостижимее выглядит режиссерская карьера Марко Беллоккьо, в рамках которой оказался начисто растрачен такой невероятный репутационный «стартовый капитал»; ясно, что сам Беллоккьо о нем до сих пор не забыл, потому что до сих пор маниакально прописывает в своих фильмах к «Кулакам в кармане» более или меня скрытые рифмы и аллюзийные апелляции, но из-за них эти фильмы начинают выглядеть только еще катастрофичнее. Последние фильмы Марко Беллоккьо поражают своим убожеством едва ли в меньшей степени, чем его первый изумлял своим совершенством